Том и Нагайна вернулись из Бристоля затемно. Там у него произошла встреча с мальчишкой – пронырой Струпьяром, который передавал донесение Кадмуса: Министр Минчум покинул Англию и направляется с дипломатическим визитом в Ирландию. Слухи о том, что некоторые волшебные семьи поддерживают маггловскую республиканскую армию подтвердились – и Минчум, не желая раскола внутри страны, добился проведения двусторонних переговоров.
Если верить сведениям Струпьяра, в Ирландии активизировались банши. Их крики, слышные даже вне болот, вдохновили ирландских магов: среди них сформировалось четкое представление, что эти крики знаменуют смерть англичан и скорейшее освобождение Северной Ирландии из-под ига британцев.
Однако все это, конечно, не было основной причиной, почему Темный Лорд и Нагайна отсутствовали неделю. Истинной целью его путешествия был бристольский Темпл, покосившаяся башня британского «младшего» храма Соломона, неумолимо гнущаяся в сторону запада. Подземная галерея этой постройки была запечатана от глаз магглов и уходила на четыре яруса вниз, открываясь лишь волшебнику, знающему о существовании этого места. Здесь в двенадцатом веке Роберт Глостерский, рожденный сквибом, присягал на верность прямой наследнице Вильгельма Завоевателя королеве Матильде.
Теперь, много лет спустя, это место не было интересно никому кроме маггловских доброхотов. Запечатанный лаз, скрытый в основании башни, был покрыт толстым слоем пыли, и хранил под собой лишь воспоминания былых лет – и осколок души Тома Риддла.
Чаша стояла там же, где он оставил ее: в старом сундуке, прикосновение к которому было смертельным для любого кроме него самого. «Среди нас есть предатель, Милорд», - говорил Люциус. Говорил вполне серьезно – Пожиратель не знал имя, но был уверен, что его источник говорит правду. – «Мы не можем быть уверены, но вы должны знать…»
Разговор произошел в начале мая, и Том чувствовал, что за этим кроется нечто большее, чем просто предательство. Люциус не был уверен, что речь идет о заговоре, и его бестолковый источник – тоже (глупцы, кормящиеся слухами!), однако… Он чувствовал опасность для себя лично. Осколки его души были далеко, и болезненное ощущение необходимости опереться на один из них именно сейчас не покидало величайшего темного мага современности.
Чаша была одним из ближайших крестражей – и теперь, воскреснув из пыли бристольского Темпла, она лежала в шкафчике его стола в поместье Лестрейнджей.
- Я бы хотел поговорить с тобой о родовых защищенных местах семьи Лестрейнджей, Беллатриса, - сказал он, когда женщина откликнулась на зов Метки. Нагайна в образе змеи, почувствовав, что ей не стоит присутствовать при диалоге, мягко выскользнула за дверь и бесшумно заструилась по лестнице вниз на улицу - туда, где можно было встретить полевок.

Отредактировано Lord Voldemort (2016-08-19 14:17:26)

- Защитить? – Волдеморт холодно улыбнулся. Нет, такая формулировка была ему неприятна: нет ничего, что Темный Лорд не мог бы защитить сам. Слово «защита» используется тогда, когда есть угроза; угроза сейчас была для него, но не для осколков его души, заключенных в волшебные предметы. Мысль о том, что кто-либо мог посягнуть и на крестражи, привела бы его в бешенство. Мысль о том, что в защите нуждается он сам, привела бы его в не меньшую ярость. Беллатриса должна узнать о предмете, чтобы хранить его – и, возможно, использовать, если придет время. – Я надеюсь, до «защиты» дело не дойдет, - усмехнувшись, сказал Волдеморт.
В каждом старинном доме есть свои секретные места, у каждой семьи с многовековой историей есть тайники, которыми они пользуются в чрезвычайных случаях. Прежде чем рассказывать, он должен был знать о возможностях этого поместья. Должен был удостовериться, что Белла, его преданная союзница, действительно сможет найти подходящее место для чаши. Том знал кое-что об этом поместье в сороковые и в пятидесятые, но обладают ли Лестрейнджи такими возможностями сейчас?
- Есть вещь, которая очень ценна. И я хочу, чтобы эта вещь хранилась в действительно надежном месте. Итак, я слушаю тебя, Беллатриса.